Данные тексты можно использовать на уроках русского языка для тренировки.
Текст 1
Прочитайте текст, обращая внимание на произношение выделенных слов.
Шеф-повар вскочил со своего места и кинулся навстречу хозяйке модного ресторана:
— Сударыня, а мы только вас и ждём, — шептал он, галантно целуя ей руку, — вот уж и стол накрыли, всё готово, только вас не хватает, чтобы банкет начался.
Здесь он подмигнул кому-то из поваров, и на столе мгновенно появились свежайшая камбала, бекон, языковая колбаса, тефтели из телятины, а также свекла, гренки, грушевое и сливовое варенье, великолепные торты из сбитого творога и йогурта и невесть откуда взявшаяся бутылка шампанского.
Шеф-повар, черпая овсяную кашу из кастрюли, ухитрялся одновременно осведомляться о здоровье хозяйки и давать указания по сервировке стола. В это время кто-то уже успел подложить под тарелку салфетку,откупорить бутылку шампанского, наперчить тефтели и так положить щавель на камбалу, что красивее и не придумаешь.
Хозяйка с изумлением уставилась на поднятый бокал шампанского в одной руке повара и кухонный нож в другой:
— Во-первых, кто организовал это безобразие, когда средства предприятия на исходе; во-вторых, господин шеф-повар, положите нож, вы не столяр; в-третьих, откуда взялась камбала, ведь в кулинарии её не было; в-четвёртых, алкоголь в рабочее время запрещён! (А.Капыш)
Источник: Т.Л.Сидорова «Культура речи» Ростов-на-Дону «Феникс», 2004
Текст 2
Прочитайте этот текст, правильно расставляя ударение в словах.
Балованный агент действительно черпал удовольствие в покупке для своих детей мальчиковых штанишек, подростковых туфель, а также пеленок для новорожденной дочери, которую он видел только мельком.
Вероисповедание агента, которого не компрометировала принадлежность к аристократии (свой гербовый знак он хранил вместе с фотографией умершего дяди-украинца), не позволяло ему менять гражданство, испытывать катарсис от пребывания в партере театра, читать пасквили и выносить приговоры. На его мышление влияло изучение традиций русской иконописи, свидетельств о посмертных мытарствах души и размышление о близости апокалипсиса. Он ощущал себя не еретиком, а избранником небес и видел знамение последних времен в каждом новом изобретении.
Экзальтированным друзьям агента было завидно, что он как глубоко верующий христианин посвящает свой досуг дому и никогда не покидает семью по воскресеньям. Они мастерски устроили заговор и начали его третировать. Они дразнили агента, называя его «бесчувственной статуей, красивее обнаженного Давида» и утверждали, что его «жизнь нормирована донельзя». В конце концов они принудили его нарушить все табу.
Завсегдатаи ресторанов, работники таможни и хозяева рудников, они повели его на воскресную вечеринку в кулинарию, где спиртное лилось прямо из водопровода, и поэтому его продавали втридорога. И только для давнишних друзей хозяева отпускали товар по оптовой цене.
Очутившись за столиком, друзья заказали гренки, вино в пиале, свеклу, творог, щавель и языковую колбасу. Исчерпав все средства убедить нашего героя пригубить вина, его друзья подлили ему малую толику медицинского спирта в газированную воду. Но и этого мизерного количества оказалось достаточно для того, чтобы облегчить намерение компании устроить дебош. Лицо агента начало багроветь, очки на три диоптрии сползли, он кашлянул и предложил ходатайствовать о заключении договора об организации целой индустрии по добыче гусениц и обеспечению их превращения в бабочек.
«Нас ждет, — уведомил он всех, — гарантированный успех, ведь аналога подобной индустрии не существует, прибыль мы будем получать каждый квартал и сможем баллотироваться на пост президента». Произнесенная речь повлекла рассредоточение общего внимания, и агент ощутил тошноту, предвещающую инсульт. Блокировав приступ, агент предложил друзьям поехать в его зимовье, находящееся в 735 километрах от кулинарии, если двигаться наискось. Но тут он полностью забыл алфавит и всю языковую систему в целом и потерял сознание.
Очнулся он утром в помещении, где были закупорены все форточки, поэтому он понял, что находится в аэропорту. Как он добрался до аэропорта, он не знал. Сидевший рядом столяр рассказал ему, как он брыкался, кричал, что не хочет идти в диспансер, кидался невесть откуда взявшимися кухонными ножами, за что его чуть не заключили под арест.
Агент решил тотчас же позвонить домой и вдоль старого бензопровода, оставленного ржаветь, и мешков с цементом отправился к ближайшему таксофону, на ходу придумывая алиби.
